То, что теизм репрессивен по своей сути, отрицать невозможно. Там, где мыслится отделенный от мира Господин и Хозяин этого мира, чье «окончательное откровение» выражено в некой «священной книге», «единственно-правильной» интерпретацией которой обладают специально поставленные жрецы, подавление человеческой природы становится неизбежным. Теизм порождает расправу с еретиками, «охоту на ведьм», покушения на свободу мысли с тою же обязательностью, с какой вирусное заболевание порождает свойственные ему разрушительные симптомы. Бессмысленно оправдывать ужасы инквизиции неким «духом времени». Тот «дух времени» не появился ниоткуда: он активно создавался победившим теизмом и усиленно насаждался его жрецами-идеологами.
Что же касается христианства, то оно, по сравнению с другими видами теизма, отличается еще и выраженным «комплексом вины», навязываемым своим адептам. Я имею в виду учение о так называемом «первородном грехе», а также объявление «грехом» множества вполне естественных человеческих проявлений. Христианские жрецы сначала навязывают человеку мысль о его якобы неизбывной греховности и виновности, а затем предлагают «отпущение» этих самых грехов и свое при этом посредничество. Неплохая схема, что и говорить… Комплекс вины – это полностью отрицательное явление, а потому христианство обладает еще большим разрушительным потенциалом, нежели другие теистические религии.
И еще одну интересную особенность подметили современные историки и социологи. Данные их исследований показывают, что чем более жесткий и догматичный вариант теизма получает преобладание в том или ином регионе, тем больше степень лаицизации этого региона несколько поколений спустя. Та секуляризация, на которую так любят ныне жаловаться православные и католические иерархи, – это прямое следствие их собственной «работы» на протяжении многих столетий.
Но является ли секуляризация единственной альтернативой теизму? Какой может быть приемлемая с гуманистической точки зрения «нерепрессивная» религия?
Лично мне такая религия видится как своеобразный синтез буддизма и эзотерического христианства.
Приемлемая с гуманистической точки зрения религия не может быть в противоречии с данными современной науки, прежде всего науки о человеке. Из всех существующих религиозных традиций именно буддизм лучше всего удовлетворяет этому условию. На этот факт, помнится, обращал внимание еще Альберт Эйнштейн.
Буддизм является универсальной а-догматической религией, он не знает понятия ортодоксии, а значит, и понятия ереси. Буддизм нельзя обвинить в развязывании войн на религиозно-догматической почве и в попытках насильственного обращения «в свою веру».
При этом европейцу, усвоившему буддийский взгляд на жизнь, вовсе не обязательно принимать и свойственную буддизму специфическую культурную традицию, терминологию и т.д. и т.п. С точки зрения буддийского миропонимания, Иисус из Назарета – это «просветленный», передавший свой опыт в терминах свойственной ему иудейской традиции, точно так же, как Сиддхарта Гаутама передал подобный опыт в терминах свойственной ему традиции индуистской. Иисус к тому же был охвачен жаждой избавления других существ от страданий, т.е. был, выражаясь языком буддизма, «бодхисатвой». На образ именно «такого Иисуса» могут пролить свет как евангельские, так и некоторые гностические тексты. Этическое, гуманистическое послание Галилеянина и сегодня сохраняет всю свою нравственную силу.
А вот традицию «исторического христианства» следует решительно пересмотреть, причем пересмотреть с точки зрения гонимого «еретического меньшинства», предпочитавшего «Царство не от мира сего» царству «земных Христовых наместников» в их разных ипостасях. Тогда весь исторический путь христианства может быть осмыслен в категориях «Крестного пути» и «восхождения на Голгофу» истинных учеников Иисуса, страдавших от репрессивных церковных структур.
