Мой комментарий: Выкладываю еще один текст от польских унитариан. Перевод мой собственный. Текст мне нравится, хотя крайнего авторского дуализма, пожалуй, всё же не разделяю. Склонен всё же верить в некое спасение этого мира, а не в эвакуацию из него.

Я не много знаю людей довольных жизнью либо, лучше сказать, довольных миром, в котором живут. Если и есть такие, то они или еще слишком молоды, или приучили себя постоянно жить будущим, или просто имеют заниженные требования к реальности. Ныне очень популярно слово «надежда». Вот только надежды имеют тенденцию не исполняться. По крайней мере, при жизни.
Я позволяю себе обобщения, поскольку обладаю кое-каким опытом, знаком со многими людьми с разных концов света, а о многих других что-то знаю из общедоступных источников. Имею представление об их культуре и об исповедуемой ими религии или о причинах, по которым они никакой религии не исповедуют. В традиции практически всех народов и конфессий присутствует вера в освобождение от угнетения, от власти фальши, вообще от всякого страдания. Угнетение, повальная ложь и страдания – это наиболее распространенные причины утраты веры. Ведь люди не рождаются неверующими, просто они видят, что тот мир, который, как их учат, сотворен Благим Богом, на самом деле переполнен злом, на которое Бог не реагирует, а если и реагирует, то как-то половинчато и с большим опозданием.

Люди или даже целые нации, а то и Церкви, сделавшие свои практические выводы из вышеописанного опыта жизни в этом мире, на Бога с небес не рассчитывают, а, сталкиваясь со страданием и угнетением, полагаются на собственную инициативу. Они не отрицают идею Бога. Бог для них – это гарант определенных принципов и правил, которые полезно вбивать в головы молодежи. Но на самом-то деле они «добиваются освобождения своею собственной рукой», стремясь обеспечить себе сносную жизнь без оглядки на Божие Провидение, а полагаясь на себя и на свои силы и взаимно поддерживая друг друга. Они сами для себя становятся мессиями – сами себя защищают от угнетения, порабощения, страдания. Но – если от угнетения можно избавиться, угнетая других, они и угнетают. Если, чтобы не быть порабощенным, нужно поработить других, они и порабощают. Если можно избежать страданий, причиняя страдания другим, то почему бы и нет? В реальном мире Бога нет, а потому «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Но, с другой стороны, немало в этом мире есть и идеализма. Миллиарды людей, скорее веруют, чем не веруют. Многим легче думать, что всё время плохо быть не может, что рано или поздно добро победит. Верят в Кришну или Махди, которые станут триумфаторами в этом мире. Или верят во второе пришествие Иисуса и Страшный суд, причем здесь, на земле. Светские психологи при этом снисходительно усмехаются и рассуждают о компенсаторных механизмах. Скептики указывают на тот неоспоримый факт, что Мессия, которого ожидают тысячи лет, так и не появился. Официальные богословы изобретают теории, чтобы оправдать «неповоротливого Мессию» и объяснить вопиющее неисполнение обетований: время, дескать, для Бога не имеет значения, а апокалиптические пророчества Иисуса якобы относились к осаде Иерусалима в 70 г. Но ведь Иисус говорил о воинствах ангельских во главе с Сыном Человеческим, грядущим на облаках небесных, и всё это должно было произойти сразу после «великой скорби». Только Сын Человеческий не пришел. Но ортодоксов это не смущает, они себе верят дальше. В сущности, зачем их разуверять? Их вера им помогает жить, а это уже неплохо. Лишь бы они не навязывали свою веру силой.

Но есть еще одна категория людей, отличающаяся от рассмотренных выше «циничных реалистов» и «прекраснодушных идеалистов». Я бы назвал их «прекраснодушными реалистами». Реалисты знают, что теория «Мессии на белом коне» несостоятельна. От начала истории человечества в этом мире царствует зло и если бы даже появился Иисус во главе ангельских воинств и уничтожил зло, всё равно осталась бы масса недоуменных вопросов: почему Он покарал именно этих, а тысячи ранее живших поколений – нет? И с какой целью Он стал бы это делать? Чтобы миллиарды умерших могли бы удовлетворенно потирать руки при виде страданий живых грешников? Грешники же всё равно умрут, так разве не всё равно, будет суд перед смертью или после нее? А еще нужно будет судить прежде умерших… А не возродится ли зло среди «хороших» людей, не подвергшихся уничтожению? Или среди их потомков? Не потребуется ли постоянно повторять «чистки»? Впрочем, по Библии Бог произвел уже немало таких чисток: при Ное, при Аврааме… Наверное, с тех пор Он убедился, что чистки мало что дают. А насколько хороши подобные «чистки» с этической точки зрения? Говорят, что вид наказанных грешников отвратит прочих от греха. Почему же теперь так не происходит? А если (если верить Библии) когда-то и происходило, то происходило нечасто и мало кто это видел. Почему было допущено, чтобы миллионы людей пошли по пути зла по той простой причине, что никогда не видели наказания за грех? На все эти вопросы прекраснодушный реалист ответит так: мы не ждем появления Мессии в этом мире. Мы не рассчитываем увидеть торжество добра в этом мире. Прекраснодушный реалист знает, что Господом этого мира является Сатана.

Но с какой стати такому реалисту быть еще и прекраснодушным? Почему бы не пойти на моральный компромисс, если так легче выжить? Почему он остается «лохом»? Потому что знает, что если бы ему «всё удалось» и дожил бы он до седых волос, поймав судьбу за хвост, то всё равно придется ему с какого-то момента жить исключительно прошлым и видеть только то, что он сумел сделать сам и чего не сумел. И он поймет, что вечная жизнь, такая, как в этом мире, есть вечная жизнь в аду или в концлагере, где можно стать «начальником», но, однако, «начальником», живущим в аду или концлагере.
Прекраснодушный реалист знает, что смерть в этом мире положит конец страданиям, а потому не боится смерти. Если эта жизнь есть страдание, то и ожидать многого от этого мира не приходится. А если это так, то надежды следует возлагать лишь на то, что может быть по ту сторону жизни.

При этом Церковь Сатаны ржет от смеха и крутит пальцем у виска. «Ну так покончи с собой, чтобы побыстрее оказаться в лучшем мире!» — предлагает прекраснодушному реалисту некто, не разделяющий его философию жизни, тот, кто как услышит нечто подобное, тут же затыкает уши и скрежещет зубами. «Твой мессия – смерть», — скажет некто, привыкший сам себе быть мессией. Те, кто почитают Сатану и хорошо чувствуют себя в Вавилоне этого мира, не слишком верят в то, что будет, зато хорошо знают то, что есть. Они, в общем-то, сами выбрали себе награду и ее получат.
Прекраснодушный реалист в этот Вавилон не вписывается, но зато верит в перспективы по ту сторону этого мира. Но, может быть, это инфантильная вера? Может быть, он – наивный реалист? Но, с другой стороны, имеет ли больше смысла жизненная позиция Церкви Сатаны? В момент смерти каждого из ее членов то, что он успел сделать для спасения самого себя, лишится смысла. И то, что успели сделать целые поколения «сынов и дочерей Вавилона», окажется лишенным всякого смысла в момент конца человеческой цивилизации, а такой момент непременно настанет. Так разве Церковь Сатаны не наивна в своей вере в абсолютную реальность преходящего, в ценность преходящих вещей? Прекраснодушный реалист знает, что рано или поздно мы все умрем, и если по ту сторону ничего нет, то его жизнь имеет ровно столько же смысла (или, что то же самое, равно бессмысленна), что и жизнь исповедника Дьявола. Но есть всё же одно различие: прекраснодушному реалисту будет легче расстаться с тем миром, в который он и так «не вписывается» и, оглядываясь назад, он обнаружит меньший увлекающий его ко дну груз. Но если по ту сторону всё же что-то есть, то очевидно, что это – в духовном измерении, поскольку материальные, физические ограничения и являются причиной страданий. И если дело обстоит именно так, то у кого больше оснований корчиться от смеха и крутить пальцем у виска?

Мы очень многого не знаем. Мы не знаем, с какой стати мы оказались в этом мире, столь враждебном по отношению ко всему, что нам на самом деле дорого. Мы не знаем, но всё-таки можем попытаться удовлетворить свое любопытство. Может быть тот очевидный факт, что у нас случаются переживания, желания и решения, очень нам дорогие, но в то же время не имеющие отношения к нашим физиологическим потребностям, а то и прямо ставящие под угрозу наше физическое существование, как раз и доказывает, что есть в нас элемент принципиально отличный от материального, вступающий в конфликт с нашей телесностью и временной ограниченностью? Может быть, наше подлинное призвание – это вечность и духовность? Но тогда что мы тут делаем? По здравом рассуждении можно предложить несколько гипотез на выбор. Может быть, живя в теле, мы постепенно формируем то свое непреходящее измерение, ту часть нашего существа, которая постепенно «дозреет» до окончательного расставания с телом, убедившись в абсурде вечно-телесного существования? Может быть, эта духовная часть нашего существа пережила некое расстройство или «заблудилась»? Может быть, жизнь в теле помогает нам кое-что понять? Или, может быть, мы созидаем свое добро в диалектическом столкновении со злом? Может и свет не может родиться иначе, как из тьмы? Может вообще таков смысл космической реальности: переработка или претворение бытия низшего уровня в бытие высшего уровня, чего-то преходящего во что-то непреходящее, тьмы в свет, стужи в тепло, страха в духовное умиротворение, расстройства в гармонию?

Прекраснодушный реалист знает, зачем он живет в этом мире. Он знает, что обязан исполнять свою миссию до тех пор, пока может. Он должен это делать потому, что эти его усилия помогут освободиться другим, облегчить их страдания, защитить от разочарований, а в конечном итоге – стать свободными для жизни вечной. В этой своей вере он опирается не только на глубокую интуицию своего «я», но и на свидетельства великих умов прошлого, которые тоже пришли к тем же самым выводам, творили добро, и восторжествовали над физической смертью жизнью вечной. Он видит, что сущность учения этих великих умов, несмотря на некое несовершенство изложения (а в этом мире нет вообще ничего совершенного), гениально сходится к одному и тому же. «Ищите и найдете». «Собирайте сокровища непреходящие». «Гробы побеленные». «Кто не родится от Духа…». «Царство Мое не от мира сего». Он знает, что его миссия – искать искорки Божественного Света в этом Царстве Тьмы, что он для того и послан сюда, чтобы помочь детям обетования найти самих себя.

Вот поэтому я кончать жизнь самоубийством не собираюсь. И стараюсь других от этого уберечь. Нельзя уничтожать себя по своему произволу. Господь Царства Божия – не тиран. Он каждому предоставляет шанс познать природу реальности. А мы удостоены высокой чести принимать участие в этом деле. Только бы нам как следует понять свою миссию, подавать хороший пример и говорить со смыслом. Наше мессианское служение – это выбор в пользу добра в каждой конкретной ситуации. Только нам не стоит надеяться, что этот выбор будет вознаграждаться в этом мире.

Леслав Кавалец